Москва, первая половина 70-х годов ХХ века. В то время я была иногородней студенткой геологоразведочного института и жила в общежитии. Вот про студенческо-общежитский быт в тогдашней столице и хотелось бы рассказать. То, что тогда казалось совершенно нормальным, теперь, по прошествии многих лет, кажется удивительным. Сейчас Москва ассоциируется с богатством и так называемым гламуром. А тогда она была попроще и, наверно, подобрее. Хоть слезам и не верила, но как-то не приходилось штурмовать ее с таким неистовством, как нынешним провинциалам. Общага наша находилась не так далеко от центра, в районе Киевского вокзала. И вот восемь корпусов студенческих общежитий разных вузов (два корпуса наши), коридорная система, комнаты на четверых. В каждом конце коридора по кухне. А горячей воды не было! Казалось бы, ужас. Как жить-то вообще? Жили, и не расстраивались. Чего-то там грели на газе, а мыться ходили в душ, который находился не в корпусе, а в отдельно стоящем строении, единственный на весь студгородок! Потом уже, через пару лет, горячую воду все-таки провели, вот радость-то была. Питались в основном все одинаково. Главной едой была жареная картошка. Три килограмма картошки в аккуратном бумажном пакете (Москва все-таки!) стоили 30 копеек. Жарили на маргарине на толстых чугунных сковородках, которые, наверно, когда-то были закуплены централизованно. Все прочие продукты были только дополнением к картошке. Ну и, конечно, бесконечно пили чай. Чайники были эмалированные, коричневые и зеленые. Девчонки подписывали их лаком для ногтей, чтобы не утащили с кухни. Причем такая картофельно-чайная диета шла не от бедности (или, вернее, не только от бедности). В институте училось много студентов с Севера, из Средней Азии, из довольно обеспеченных семей. Это просто была традиция. Никому и в голову не приходило купить мясо и возиться с ним.  Общежитие было смешанное, девочки-мальчики вместе. Конечно, любовь, конечно, романы. А как же? Да и секс – был, как не быть! Слухи о советском целомудрии все-таки несколько преувеличены. Очень популярны были танцы в вестибюле (слова «дискотека» тогда еще не было) в глубоком полумраке. Иногда там играла живая музыка: в институте существовали две группы (слово «группа» заменяло официальное название «вокально-инструментальный ансамбль») классического состава: гитара-соло, ритм-гитара, бас-гитара и ударник. Всем нравилось!
А вот чего не помню – криминальных ситуаций. Ни драк, ни каких-то разборок, ни воровства (если не считать пропавший однажды лифчик, который сушился в туалете). Это тем более странно, что алкоголь-то в общежитской жизни присутствовал вполне. И жуткий вермут, и широко известный портвейн «Три семерки». У девочек были популярны сухие венгерские вина. Вообще жизнь, вопреки расхожему мнению, была довольно свободная. Никакие двери на ночь не закрывали, можно было вернуться в любое время. Гостям предписывалось уходить в одиннадцать вечера, но эту проблему тоже можно было решить. Были какие-то старосты этажей, графики дежурств, но существовали эти вещи довольно формально и никому не портили жизнь. Конечно, сейчас все это подернулось романтическим флером, как и вообще молодость. Но жили и правда хорошо, как-то душевно и безопасно.
| 
